Комментарий Миланы Даовой, старшего юриста Центра Конституционного Правосудия:«Генеральная направленность законопроекта на ограничение конституционных прав на образование, свободу труда, свободное использование своих способностей, а также нарушение конституционного принципа равенства по профессиональному признаку в его измененной версии, ожидаемо, сохранилась [по сравнению с первой версией законопроекта Минздрава, который был опубликован еще в феврале — прим. ред.].
Вместе с тем следует указать на некоторые внесенные уточнения, создающие дополнительные риски и неоднозначности.
Во-первых, прямая обязанность отработать после обучения три года в первоначальной редакции проекта трансформировалась в обязанность заключить договор о целевом обучении. Это означает, что:
– (а) все бюджетное образование, по сути, становится целевым (напомним, что статья 43 закрепляет право на бесплатное образование на конкурсной основе без дополнительных обременений)
– (б) императивный характер трудоустройства облекается в договорную форму, которая, безусловно, де-факто исключает какую-либо добровольность соглашения в нарушение во взаимосвязи статей 8 и 34 Конституции.
Во-вторых, усиливается административное и финансовое давление на студентов: наряду со штрафом в двукратном размере вводится обязанность компенсировать стоимость обучения. Такая кумуляция санкций носит чрезмерный характер, особенно в отношении студентов среднего профессионального звена, для которых подобные суммы объективно непосильны.
Повышенную ответственность, видимо, предлагается митигировать дистрибуцией ответственности между заказчиком и студентом. Но эта гарантия, скорее, декоративная, поскольку:
– (а) заказчиком является само государство
– (б) для студента при нарушениях со стороны заказчика какой-либо компенсации не предусмотрено.
С более положительной стороны можно отметить, что законопроект предусматривает освобождение студента от обязанности заключать договор о целевом обучении, если до завершения обучения не поступило предложений или обучающийся не соответствует требованиям заказчика. Однако это не устраняет состояния правовой неопределенности: на протяжении всего периода обучения студент фактически находится в подвешенном положении, ожидая возможного навязывания обязательств.
Касательно действия закона во времени, он будет распространяться только на студентов, принятых на обучение после 1 марта 2026 года, что уточняет темпоральные пределы в сравнении с предыдущей версией. Таким образом, нынешние студенты и выпускники формально не подпадают под действие изменений [в контексте поправок о целевом обучении; наставничество распространяется и на выпускников 2026 года — прим. ред].
Вместе с тем, несомненно, такое регулирование порождает «поколенческое» неравенство, дифференцируя студентов по времени поступления и создавая разные правовые режимы для сходных образовательных отношений».